Родившийся в семье недавних рабов Фредерик Брюс Томас нашел свою судьбу в царской России. Здесь он стал купцом первой гильдии и миллионером. Революция оставила его без гроша. Он бежал в Константинополь, снова открыл успешное дело, но умер банкротом. Его потомки жили или живут в России, Франции, США.
Россия начала XX века была бурно развивающейся европейской страной, где иностранец с практической сметкой мог сравнительно честно обогатиться. Об одном из таких предприимчивых людей мы и расскажем сегодня. Он был американцем, но не просто, а афроамериканцем, родители которого всего за несколько лет до его рождения были рабами. Звали его Фредерик Брюс Томас. А расскажет о нем Владимир Александров, литературовед, профессор Йельского университета, автор книги "Черный русский". Она переведена и опубликована и в России.
– Владимир Евгеньевич, я очарован вашей книгой и вашим героем. Он у меня давно был на примете, но мне казалось – а что можно рассказать о рестораторе? Он не артист, не спортсмен, не писатель, не художник. Но вы нашли, что рассказать. Это совершенно исключительная по добросовестности работа. Вы отыскали множество мелких подробностей жизни Фредерика Томаса, а ведь именно подробности делают любой рассказ интересным. И в то же время вы сохранили историческую перспективу, у вас отдельная судьба частного человека вплетена в события глобального масштаба. Как вы начали заниматься этим жизнеописанием? Чем вас лично привлек этот человек? Вы в книге очень интересно сформулировали его характер: с одной стороны, расчетливость, с другой – доброта. И, я бы сказал, невероятное обаяние, оно передается через книгу.
– Я читал воспоминания
Александра Вертинского. Когда он бежал из Крыма от большевиков, он, конечно, попал в Константинополь. И со временем он начал выступать, как он в своих воспоминаниях это выразил, в увеселительном саду "Стелла", принадлежавшем "нашему известному московскому негру Федору Федоровичу Томасу, владельцу известного "Максима" в Москве". С этого все и пошло. Известных черных москвичей не было просто. Все вспоминают, конечно, Абрама Ганнибала, но это XVIII век. Я начал рыться, и меня сначала заинтриговала совершенно невероятная судьба этого человека. Он оказался сыном бывших рабов в центре старого Юга, в Миссисипи, попал в Европу за десятки лет до того, как американские чернокожие начали туда уезжать ради свободы. Попал в Россию, где вообще чернокожих было очень мало. Я подсчитал в свое время, что в Москве около начала Первой мировой войны население было за миллион, а чернокожих было несколько дюжин, причем большинство из них были из Америки, связанные с ипподромом и с конным спортом. У вас был эпизод про Джимми Винкфилда, жокея американского...
– Я рассказывал еще про певицу Коретти Арле-Тиц.
– Она была исключением, эта женщина, о которой вы написали, их было просто очень мало. Так что перипетии совершенно необыкновенной судьбы. Он переходил границы, которые до него почти никто не переходил, устраивался по-новому – это меня заинтриговало.
– Он ушел из родительского дома в 18 лет. Как складывалась его самостоятельная жизнь?
– У него была профессия, которую можно было применять фактически всюду: он был кельнером и слугой. Начал он этим заниматься еще в Соединенных Штатах, продолжал в Европе Западной. Будучи на юге Франции, он стал старшим официантом.
– Начал с помощника официанта, bus boy, как это называется в Америке, то есть убирал грязную посуду со столов. Но пусть даже старший официант. На что он мог рассчитывать, отправляясь за океан? В нем, видимо, была жилка авантюризма. Я не вкладываю никакого негативного смысла в это слово, просто афроамериканцу тогда, если он хотел преуспеть, нужен был этот авантюризм, тем более для того, чтобы отправиться в Европу.
– То, что он работал в одной из лучших гостиниц в Чикаго до того, как он уехал из Соединенных Штатов, показывает, что он уже начинал на довольно высоком уровне. Судя по тому, что он был сделан если не метрдотелем, то старшим официантом в курортной гостинице на юге Франции, он уже командовал местными французскими и итальянскими официантами – значит, ему доверяли, он уже достиг какого-то незаурядного уровня. Я нашел заметки американского путешественника, корреспондента "Нью-Йорк таймс", который был послан своей газетой попутешествовать по курортным южноевропейским городам. Ему посчастливилось столкнуться с Федором Федоровичем – Фредериком Томасом – в Монако, причем в гостинице, которая существует по сей день и является чуть ли не самой шикарной в Монте-Карло, прямо напротив казино. Так что это показывает, что Томас к тому времени был уже незаурядным слугой и официантом, если он получил место в такой шикарной гостинице. Томас потом вспоминал, что его якобы какой-то путешествующий русский великий князь пригласил к себе на работу, будучи в Европе, увез его с собой в Санкт-Петербург. Я когда это прочитал в одном из воспоминаний Томаса, начал рыться в воспоминаниях разных великих князей, в воспоминаниях о них, и никаких чернокожих слуг у тех членов многочисленных великого княжеского рода я не нашел, что не исключает, что это могло произойти. Известно, что в Зимнем дворце была черная прислуга, – это было модно в то время. Но, так или иначе, Томас якобы с таким вельможей попал в Санкт-Петербург, поработав там некоторое время, начал по России путешествовать, выбрал себе Москву.
Он готов был рисковать
– Русские великие князья нередко проводили время в Монте-Карло, например, Михаил Михайлович и его брат Александр Михайлович, внуки Николая I. Но Михаилу Михайловичу вследствие морганатического брака был воспрещен въезд в Россию. Александр же Михайлович, конечно, мог нанять черного слугу, тем более что Томас к тому времени отлично говорил по-французски. Но в своих подробных воспоминаниях он об этом ничего не пишет, хотя упоминает, например, чернокожего бармена в петербургской гостинице "Европейская". Самое же главное, что, по словам Томаса, этот его наниматель, когда делал ставки в казино, всецело полагался на предсказания Томаса и даже взял его в Россию для того, чтобы открыть там собственный игорный дом и пользоваться его необыкновенными способностями. Великий князь в роли содержателя казино – вот это совершенно невероятно. Азартные игры в России были запрещены со времен Екатерины.
– И он, как вы сказали, был готов рисковать. Cамым ярким примером его склонности рискнуть была его покупка за очень значительную сумму комплекса жилых домов в Москве, чуть ли не за неделю до Февральского переворота. Тогда уже все сыпалось, будущее выглядело неясно, Россия проигрывала войну, была крайняя неустойчивость, демонстрации в Санкт-Петербурге. Но он, несмотря на это, решил, что его как-то пронесет мимо, и вложил, я точно не помню, сколько-то миллионов долларов, по нынешнему курсу причем, в недвижимое имущество. Так что он рассчитывал, что как-то это все пройдет и он выплывет из этого всего.
"Москва в снежном убранстве". Фильм Жоржа Мейера. Московское отделение компании Pathé. 1908
– Очень примечательная черта дореволюционной России, о которой говорят и другие оказавшиеся там афроамериканцы, – отсутствие расовых предрассудков. Как вы думаете, чем это объясняется?
– Мне здесь очень помогло описание Москвы в путеводителе "Бедекер" 1914 года. Там подробно описана Москва, причем очень интересно. Вы знаете, что такое "Бедекер"?
– Ну конечно. Самый известный путеводитель того времени.
– В "Бедекере" 1914 года описана Москва, там есть очень выпуклое описание московских улиц и что на этих улицах можно увидеть. Это мне помогло убедиться в том, что даже такой экзотический тип, как чернокожий Томас, вряд ли бы там был заметным, потому что на улицах Москвы были представители всевозможных национальностей из Азии, из Центральной Азии, с берегов Черного моря, так это и описывает автор этого описания Москвы в "Бедекере". Он описывает, что там были не только по-европейски одетые люди. Но тоже были крестьяне чуть ли не в лаптях, можно было встретить священников православных, которые тоже были одеты совершенно не по-западному, или купцов, некоторые были крайне европеизированные, а некоторые нет. Так что далеко не все имели, как говорится по-английски, круглые глаза и не у всех была белая кожа. Так что я думаю, что, несмотря на то что он объективно там был статистической редкостью, все-таки это был довольно международный, смешанный город и к черным предвзятости не было.
– В отличие от артиста или, скажем, жокея, Томасу было гораздо труднее утвердиться в своем деле – такое коммерческое предприятие, как ресторан или увеселительное заведение, требует гораздо большего, чем талант или желание, – тут и логистика, и умение соответствовать вкусам публики, и взаимоотношения с властями. Как ему это все удавалось? Он брал обаянием или к обаянию прикладывалась еще и коррупция?
Великие князья дарили чуть ли не золотые портсигары с бриллиантовыми вензелями
– Коррупция тоже. Просто он понял, как это все работает. Он же провел несколько лет одним из близких помощников владельца "Яра". "Яр" московский – это был один из самых известных ресторанов с увеселениями, он был известен на всю Европу. Если европеец с доходом приезжал в Москву и хотел посмотреть, как можно попировать, так ехал в "Яр". И Томас был несколько лет подряд близким помощником владельца этого "Яра". Это даже было выше метрдотеля. Так что он прошел практику на деле. Есть воспоминания о нем, когда он был в "Яре". Он был очень дипломатичным и сообразительным человеком. Он умел понять, с кем он имеет дело, с первого взгляда, как нужно с этим человеком обходиться. Причем он зарабатывал очень неплохо на таком месте, главным образом за счет очень щедрых чаевых. Я, например, находил воспоминания, что одному из метрдотелей в "Яре", опять-таки великие князья, дарили чуть ли не золотые портсигары с бриллиантовыми вензелями.
– Ну и потом купеческие загулы знаменитые.
– Да, тоже, они деньги бросали, есть воспоминания об этом. Так что можно было на протяжении какого-то срока не слишком длинного сколотить неплохой капитал. И партнеры Томаса, он же не сам это делал, у него было два русских партнера, они явно располагали достаточными деньгами, чтобы прогоревший сад "Аквариум" взять в аренду. Потом они, кажется, его купили или как-то приобрели, для меня финансовая сторона не совсем ясна. Во всяком случае, они стали этим заведением командовать. Но Томас стал ведущим из этой тройки, потому что в литературе того времени владельцы "Аквариума" всегда назывались "Томас и компания".
– Увеселительные сады, по крайней мере в прежнем, дореволюционном виде, в современной России не существуют. Чтобы дать представление о том, какого рода развлечение это было, процитирую книгу Владимира Александрова, который, в свою очередь, цитирует некоего завсегдатая сада "Аквариум":
Когда ты сворачиваешь с жаркой и шумной улицы и входишь внутрь, – рассказывает он, – тебя встречает освежающий легкий ветерок, на деревьях качаются многочисленные фонарики, похожие на светлячков; над головой плывет луна – "большой матовый шар", наполненный светом; над киосками и сценами жизнерадостно колышутся флажки. Большие группы людей, которые прогуливаются по засыпанным песком тропинкам, производят шуршание, напоминающее о волнах, мягко омывающих пляж. Впереди слышатся со сцены манящие звуки оркестра, огни рампы окружены радугой из цветов в хрустальных вазах. Ты видишь радостно-волнующие улыбки женщин, облаченных в "легкие ткани", их блестящие глаза, их жажду любви, веселья, вина ("а может быть, только денег", предполагает посетитель с тем цинизмом, что приходит с опытом). Толпа "жадно" наблюдает за акробатами на открытой сцене и "сладострастно гогочет" над "пошловатыми шутками" куплетистов. Неподалеку стоит мужчина, по всему видать – "вивёр" (viveur – прожигатель жизни. – В. А.). На нем элегантный смокинг с бутоньеркой в лацкане и ярко-красным платком, выглядывающим из нагрудного кармана. Он прищуривается при виде пышноволосой и полногрудой блондинки, "ухарски откалывающей" марш на пианино, что-то очень энергичное и "германское". Через минуту он уже плотоядно разглядывает стройную девочку-подростка на сцене – метательницу копий. Затем он шепотом делает игривое предложение стоящей рядом женщине "провести вдвоем с ним коротенькую летнюю ночь". Мимо проходит лысенький, сморщенный старичок под руку с "искрометной" юной красавицей, "обжигающей всех встречных мужчин призывом следовать за ней".
Владимир Евгеньевич, из этой цитаты и из всего прочего, что мы знаем об "Аквариуме", следует, что подобные заведения славились прежде всего своей фривольностью и скандальностью, я бы сказал.
– Фривольность и скандальность по тем временам. По нашим современным нормам там все было очень скромно. То, что называлось скандальным, была танцовщица, у которой юбка была чуть ниже колена.
– Но в кабинеты-то приглашали артисток.
– Это да, приглашали. Опять-таки есть воспоминания о том, как Томас себя вел на этом поприще, и не одно воспоминание. Хотя он был опытным человеком по отношению к разным видам полупроституции и тому подобного, он за этим строго следил, у себя этого не допускал.
Он умел и взятки давать, когда нужно
– Брюс Локкарт, британский дипломат и шпион, в 1912 году назначенный британским вице-консулом в Москве, в своей книге "Британский агент" описывает историю, в которую он и его приятель угодили в "Аквариуме". Они пригласили к себе в ложу английскую артистку, а у нее оказался жених или воздыхатель, жокей-англичанин, который из ревности вдруг взял да и застрелился. Томас помог им выпутаться из этой ситуации, они ожидали больших неприятностей, вызова в полицию в качестве свидетелей и невольных виновников. Томас как-то удивительно ловко и быстро все это уладил. Вероятно, не обошлось без взятки.
– Он, несомненно, умел и взятки давать, когда нужно. Когда он стал владельцем "Максима" – это уже на Большой Дмитровке ему самому отдельно принадлежало это заведение, – ему, конечно, нужно было откупаться от властей. Потому что на старых картах Москвы видно, что это место было окружено церквями, они все были снесены в 30-е годы при Сталине. В те времена в дни важных церковных праздников, например, власти смотрели косо на фривольные увеселения, которые были слишком близко от церквей, или вообще был запрет на них. Так что Томасу, конечно, надо было выкручиваться, и это, вероятнее всего, делалось не без взяток или каких-нибудь поблажек кому нужно.
– А что происходило в его личной жизни?
– Она была сложноватая. Он в начале своего пребывания в Москве женился на молодой немке скромного происхождения, ее имя по-польски Ядвига, Хедвиг по-немецки. У них было трое детей. Я снимка этой жены первой не смог нигде найти, но я нашел фотографии трех детей, отцом которых был Томас. Ядвига от воспаления легких умерла. Они были красивыми детьми. Судя по этому, она тоже, наверное, была привлекательной. Они жили душа в душу, насколько я знаю. Когда она умерла, Томас сделал, как я это понимаю, оплошность – он женился на няне своих детей. Снимок этой няни я тоже нашел, она была крайне непривлекательной женщиной. Так что непонятно, что могло Томаса к ней привлечь. Этот брак был бездетным и довольно быстро расклеился. Томас начал заводить романы. Он познакомился с привлекательной молодой немецкой артисткой, я нашел ее фотографии, даже открытки, которые печатались до Первой мировой войны для собирателей открыток звезд разных. Она ему родила двух сыновей. После того как книга моя вышла, со мной связались некоторые люди из России, которые вспомнили, что у некоторых из них были предки, имевшие связь с этим Томасом. Никаких воспоминаний эти москвичи мне передать не могли, они ничего не знали, кроме того, что был Томас, но у некоторых были снимки.
Он затеял роман с девушкой из довольно богатой купеческой семьи Архиповых. И родилась в этой семье дочь Лидия. Лидия Архипова осталась с семьей в Москве, когда Томас бежал на юг, в Одессу, потом из Одессы в Константинополь. Ее воспитывали в семье, эту девочку, как свою дочь. Лидия Федоровна Архипова стала довольно видной художницей, членом Союза художников СССР. Умерла она не так уж и давно, по-моему, в 1887–98 году. У нее есть картина, где изображен Томас за пасхальным столом, на котором стоит кулич, сырная пасха, в углу девочка маленькая смугленькая, которая смотрит на зрителя, то есть это она саму себя изобразила в детстве, и разные другие фигуры вокруг стола. Своего отца она знать не могла.
Его память в этой русской семье чтили
Так что у него был шестой ребенок от женщины, которая не была его женой. Но его память в этой русской семье чтили. Человек, который мне это все сообщил, прислал снимок памятника на кладбище под Москвой, где упоминается Федор Федорович Томас как отец или как муж этой молодой купчихи, с которой он затеял роман. Так что его не проклинали, когда он смылся, оставив на руках купеческой семьи дочку, а вспоминали до того, что он упомянут на столбе на чьей-то могиле этих купцов Архиповых. И вдобавок на этом столбе есть портрет Томаса, такой эмалевый медальон, который иногда на кресты или на памятники ставят. Это тоже что-то говорит о нем хотя бы косвенно.
– Когда и зачем он решил стать российским подданным?
– Решил он это сделать, я думаю, из-за того, что началась Первая мировая война, начали очень косо смотреть россияне на иностранцев. Когда война началась, даже громили немецкие магазины и заведения в Москве. И начали устраивать разные патриотические манифестации, парады, сбор на табак солдату, шоколад собирали, деньги собирали для солдат на фронте. И Томас активно во всем это участвовал. Он позволял организовывать процессии на территории "Аквариума", он сам обходил толпы с кружкой, чтобы жертвовали. Я даже подозреваю, что на одном из снимков детей, участвующих в одной из таких патриотических процессий, можно распознать его старшую дочь.
Я ничего конкретного не знаю о его политических взглядах, но я как-то не верю в то, что он был монархистом или настоящим каким-нибудь русским патриотом. Я думаю, он сделал заявление о российском подданстве из-за прагматических, практических соображений. Причем он чуть ли не во время Февральской революции стал в Москве купцом первой гильдии, это тоже давало ему статус в российском обществе. Я подозреваю, что он этого не смог бы иметь без российского подданства.
– Февральская революция провозгласила равенство всех сословий, так что это звание ему не очень пригодилось. Раз уж мы о паспортном вопросе заговорили, я сразу спрошу о его мытарствах с подтверждением американского гражданства. Получается из вашей книги, что в то время американское правительство не допускало двойного гражданства. Кроме того, такие были правила, что американец обязан был жить в Америке. Почему препятствием стало то, что он не собирается возвращаться?
– Было понятие экспатриации, с чем сталкивался Томас, что если человек не жил в Соединенных Штатах какой-то определенный срок, не было признаков, что он собирается вернуться, значит, он де-факто стал уже экспатриантом.
– Лицом, утратившим право на гражданство.
Госдепартамент славился своим расизмом и антисемитизмом
– В таком случае поднимался вопрос: имеет ли смысл ему продлевать американский паспорт, таким образом поддерживать его американское гражданство? В случае с Томасом это все было усугублено тем, что он был чернокожим. Американский Госдепартамент и все представители Соединенных Штатов в то время в разных консульствах и посольствах за границей были, конечно, белыми, расизм среди них был очень развит. Все-таки это был период начала ХХ века, расизм был очень глубоко укоренен в Америке. Госдепартамент славился своим расизмом и антисемитизмом в те времена и даже позже. Томас должен был отречься от своего американского гражданства, когда он принял российское подданство.
– Россия тоже не допускала двойного гражданства?
– По-моему, никто в те годы не допускал. Томас бежал, буквально бежал с какими-то невероятными перипетиями из Москвы в Одессу. Была полная разруха в те времена, разные банды, непонятно какие, нападали на поезда. Так что когда он попал в Одессу и сказал американскому консулу там, что его документы были украдены во время этой поездки из Москвы, это было вполне возможно. Не сталкивался он с этой проблемой и тогда, когда обратился к американскому консулу с просьбой помочь ему бежать на этот раз из Одессы в Константинополь. А почему ему поверили? Потому что других чернокожих с таким акцентом, как у него, в России быть не могло. Было совершенно очевидно, что он чернокожий с американского Юга. Так что он выбрался из России, скрывая русское подданство и не имея документов о своем американском гражданстве.
"Это было у моря". Сцена из фильма "Бег" (1970). Сценарий и постановка Александра Алова и Владимира Наумова. Стихи Игоря Северянина. Музыка Николая Каретникова. Поет Валерий Золотухин
– Вы пишете, что в момент большевистской революции его капитал составлял 10 миллионов долларов по нынешнему курсу. Он потерял все. С огромными трудностями вывез семью и выехал сам в Одессу, там начал все заново, но в апреле 1919 года произошла позорная эвакуация войск Антанты по приказу французского генерала д'Ансельма, город без боя занял атаман Григорьев. Томасу с семьей опять пришлось бежать, теперь в Константинополь. Опять же с величайшими трудностями. Как ему удалось снова встать на ноги?
– Удалось ему это, во-первых, за счет того, что он нашел возможность брать в заем деньги под совершенно бешеные проценты, чуть ли не 100 процентов на шесть месяцев. Он нашел также людей с капиталом, которые были готовы с ним сотрудничать, они в складчину начали свои предприятия. Потом он начал, когда дело пошло, передергивать с платежом счетов. Я нашел в архивах в Вашингтоне десятки жалоб на него, написанных на разных языках, которые приносились в американское генеральное консульство в Константинополе. Потому что, не зная ничего конкретного о Томасе, все, кто ему поставлял вино, всевозможные продукты, которые нужны были, чтобы вести ресторанное дело, они все считали, что Томас американец. Значит, если он не платит по счетам вовремя, нужно жаловаться выше, они эти счета направляли в генеральное консульство. Мне очень повезло, что какие-то очень дотошные секретари в этом консульстве все эти бесконечные письма и лоскутки бумаг хранили, они все сшиты в больших фолиантах документов в Вашингтоне, я их там читал.
– Тут надо объяснить, что в то время в Константинополе граждане стран Антанты пользовались правом экстерриториальности, на них не распространялась турецкая юрисдикция. Поэтому жаловаться на них можно было действительно только в консульство.
У него был хороший нюх
– Да. И это все резко изменилось после того, как была учреждена Турецкая республика в 1923 году. Тогда Томасу стало гораздо труднее выкручиваться. Кончилось тем, что он не смог выкрутиться. Тем более что в те годы, с 1918-го по 1923-й, Константинополь был под западной оккупацией. Не только была экстерриториальность у иностранцев, но англичане, итальянцы, французы, до какой-то степени американцы просто-напросто ввели свой собственный жесткий режим в Константинополе. Так что у этих купцов, которым не вовремя выплачивал долги Томас, не было другого выхода. Короче говоря, консульство к нему обращалось много раз по этим вопросам, требуя от него объяснений, он откладывал, откладывал расплату с купцами. Кончилось тем, что он расплатился со всеми, но с большим опозданием. Так что это часть ответа на ваш вопрос о том, как он смог, приехав в Константинополь без ничего, опять стать богатым. Причем у него был хороший очень нюх, он знал, с кем он имел дело. Среди его клиентов было огромное количество западных, французских, итальянских, английских и американских офицеров, потому что его заведение было не по карману рядовым солдатам или морякам простым, и европеизированных константинопольцев. Он знал, что таким клиентам нужно, какие виды увеселения, какая кухня. Он очень умело это все устроил. Тем более что у него конкуренции было относительно мало. Такого рода развлечения не были приняты у турок, только с наплывом огромной российской эмиграции беженцев это начало развиваться. И Томас это делал успешнее, чем многие другие.
Константинополь в 1919 году
– Его константинопольский "Максим" просуществовал несколько десятилетий. Но сам Томас не выдержал ударов судьбы, умер еще не старым человеком.
– Надо подсчитать. Он в 1872 году родился, умер в 1928-м.
– 56 лет.
– Он умер на руках у католических монахинь, у которых был госпиталь недалеко от площади Таксим в центре Стамбула. Сейчас это культурный центр французский, это были французские монахини. Они его взяли на свое иждивение, когда он очень заболел, причем, вероятно, воспалением легких опять, потому что он болел этим и раньше. И он у них скончался, вот почему он был похоронен на католическом кладбище в Стамбуле. Я это кладбище навещал, видел запись о том, что он был захоронен в определенный день. Его даже отпевали в католическом храме, хотя он католиком не был. Но местонахождение его могилы неизвестно, потому что не было денег на памятник или на доску какую бы то ни было. Так что он где-то там.
– Что вам удалось выяснить о его потомках?
– Начнем с той, о которой я узнал в последнюю очередь. У Лидии Архиповой не было детей, так что с ней эта линия кончилась. Ольга, старшая дочь Томаса, осталась при бешеной эвакуации в Одессе, она не смогла попасть на корабль по не совсем ясным причинам. Томас ее нашел потом, по-моему, в Румынии она некоторое время была. Потом она попала в Париж, где стала студенткой. Томас ей посылал деньги, когда он успешно вел свои дела в начале своего в Константинополе, он мог себе позволить ее поддерживать. Потом она уехала в Бельгию, что с ней потом стало – неясно. Долго рассказывать подробно обо всех его детях, но скажем, что его младшая дочь прожила трагическую жизнь и покончила с собой. Старший его сын Михаил попал в Прагу, где Масарик давал стипендии русским студентам, он же был русофилом известным.
– Знаменитая программа помощи русским беженцам была, "Русская акция", большие деньги выделялись из бюджета на русские учебные заведения, русские научные учреждения и так далее.
– Томас Федорович, родившийся в Москве, из Константинополя уехал в Прагу, окончил там университет. Потом он через какое-то время оказался во Франции, там он женился, и у него было двое детей, внук и внучка Федора Федоровича Томаса. С внуком я познакомился в Париже, я его нашел. Брюс Томáс он себя называет по-французски. Он примерно моего возраста. Успешно устроена у него была жизнь. Он мне постарался помочь рассказами о своем деде, но он почти ничего точного о деде не знал, просто выложил мне фантастическую историю, которая не имеет практически никакого отношения к истине. Почему такая сохранилась история – это особый и тоже интересный вопрос, но мы его оставим в стороне.
– Семейное предание не всегда соответствует истине.
– Но здесь оно совсем дико отходит от истины. Но опять-таки этот отход от истины очень интересен по разным соображениям. Два младших сына бедствовали в Константинополе, когда Томас скончался. Их мать уехала из Константинополя, надеясь найти помощь. Она не смогла устроить свои дела в Европе достаточно успешно, так что сыновья прозябали в Стамбуле в 20–30-е годы. Со временем с большим трудом они оба попали в Америку. Я особенно не искал их следы в Штатах кроме того, где и когда они скончались. Но они никакого особенного следа не оставили. Так что из всех его детей двое успешно кончили: Лидия Федоровна Архипова была художницей, хотя она о своем отце почти ничего не знала, она была слишком молодой, когда он уехал, ее мать никаких воспоминаний о Томасе не оставила, и Михаил Федорович Томас, который попал во Францию. Он много снимался в кинофильмах французских на самых мелких ролях. Так что если в фильме играют, скажем, Уильям Холден и какая-то известная голливудская артистка 50-х или 60-х годов, так на пять секунд появляется такой мясистый водитель машины или полицейский – такие роли исполнял Михаил Федорович Томас. Он тоже пел в кабаре с русским уклоном на правом берегу русские и американские песни. И вот у него было двое детей, я с внуком и сыном познакомился в Париже.
– Я нашел четыре фильма, в которых снимался Мишель Томас: "Капитан Блад" 1960 года с Жаном Марэ и Бурвилем, 1964-го – "Париж, когда там жара" с Одри Хэпберн и действительно Уильямом Холденом, 1966-го – "Тройной крест" с Роми Шнайдер и Юлом Бриннером и "Великолепный" с Бельмондо и Жаклин Биссет, 1972 года. А его сын Брюс Томас женился на модельере Шанталь Жанти, которая стала в замужестве Шанталь Томас и основала знаменитую фирму элегантного женского белья.
